Нейропсихолог Джамиль Заки больше десяти лет изучает феномен эмпатии. И он уверен, что, во-первых, способность сопереживать помогает в жизни и в бизнесе, а во-вторых, ее можно развить. А чем больше вокруг нас будет людей с эмпатией, тем лучше станет мир. Его книга«На стороне добра.Сила эмпатии в разрозненном мире» выходит в издательстве «Манн, Иванов и Фербер».Inc. публикует отрывок из главы, посвящённой роли технологий в битве за силы добра.
Вы проснулись в автобусе среди своих немногочисленных пожитков. В голубых креслах по соседству пассажиры полусидят, прислонив головы к окнам.
Повернувшись, вы видите отца с сыном. Почти все спят. Только один мужчина, с проседью в бороде и в жилете цвета хаки, стоит на задней площадке и в упор смотрит на вас. Вам от этого неуютно, и вы обращаете взгляд на водителя, надеясь в случае чего обратиться к нему за помощью. Снова глядя назад, вы видите, что бородач подошел ближе и теперь всего в нескольких футах от вас. Вы вздрагиваете от нехорошего предчувствия, но напоминаете себе, что ничего не случится. Снимаете шлем Oculus и возвращаетесь в реальный мир, в Виртуальную лабораторию человеческого взаимодействия Джереми Бейленсона в Стэнфорде.
Для всё большего числа людей в Кремниевой долине долгая и опасная поездка на автобусе — не симуляция, а реальность. Округ Санта-Клара, где находятся офисы Facebook и Google, на втором месте в стране по концентрации богачей. Высокая стоимость жизни здесь вытеснила всех, кроме самых состоятельных. В Пало-Альто, технологическом эпицентре страны, за последние два года число бездомных увеличилось на шокирующие 26%, среди них много детей и целых семей. Они ютятся в ночлежках, жилых прицепах, а в трудные времена — в автобусе 22-го маршрута.
В миле от идиллического кампуса Стэнфорда находится остановка автобуса 22, следующего из Пало-Альто в Сан Хосе и обратно по ночам. Местные бездомные пользуются этим убежищем так часто и в таких количествах, что его прозвали «Отель 22».
Ближе к полуночи десятки людей усталыми вереницами сходятся на остановку. Полтора часа они едут от начала маршрута до конца, потом выходят и заходят обратно. Водители к этому привыкли. После отправления один объявил по громкой связи: «На сиденья не ложиться и ноги не ставить… Уважайте людей, которые после вас поедут на работу. Давайте обойдёмся без проблем, чтобы всё было тихо. Начнёте выступать — знаете, что будет».
По пути из Пало-Альто в салонах вдоль Эль-Камино-Реаль выставлены новенькие Tesla купе — 2019 в ожидании мультимиллионеров. Дальше по дороге припаркованы жилые автофургоны, принадлежащие семьям, чья жизнь пошла под откос несколько недель и месяцев назад. Если контраст перестает шокировать, значит, вы научились не замечать страдания бездомных. Порой забывается, что они тоже люди.
В одном исследовании нейрофизиологи показывали участникам фотографии представителей разных групп — бизнесменов, спортсменов, родителей — во время сканирования мозга. Его части, отвечающие за эмпатию, активировались при виде всех, кроме бездомных. Представлять себя на месте бездомных мучительно; от этого возникает чувство вины и сомнение в справедливости мироустройства. В таких обстоятельствах канат эмпатии перетягивает на себя нежелание её проявлять.
Мы с Джереми решили разобраться, помогут ли технологии погружения сделать эмпатию по отношению к брошенным на произвол судьбы простой, естественной и неизбежной. Несколько десятков лет назад технологии из лаборатории Джереми существовали только в научно-фантастических романах. А несколько лет назад это была оригинальная, дорогостоящая и технически несовершенная идея — увлекательная, но бесполезная. И вдруг она выстрелила. В 2014 году Facebook купила компанию Oculus VR за $2 млрд. В то же время масса дешёвых портативных устройств стоимостью от $10 до $300 сделала виртуальную реальность доступной всем. По мнению Джереми, это не рядовое новшество в мультимедиа. «Виртуальная реальность психологически мощнее любой другой когда-либо созданной искусственной среды», — пишет он.
Секрет в «психологическом присутствии», как выражается Джереми. Книги и кино переносят нас в свой сюжет, но читатели и зрители не забывают, что они читают и смотрят. Виртуальная реальность настолько глубоко погружает в себя — забываешь, что всё не по-настоящему. Пульс ускоряется, как если бы человек бежал на самом деле; он перепрыгивает препятствия и уклоняется от вражеского огня, будто они реальны. Легко перепутать виртуальную реальность с жизнью, потому что впечатления одинаковые.
Виртуальная реальность дополняет фантазии и наверняка повлияет на будущее игровой индустрии и порнографии. Но психологическое присутствие позволяет прочувствовать реальный опыт. По мнению Джереми, именно в этом корень популярности технологии.
Виртуальная реальность позволяет увидеть себя в теле старика или представителя другой расы, а ещё посмотреть на мир глазами дальтоника. Как выяснили Джереми и его коллеги, такой опыт заставляет отказываться от стереотипов и снижает дискриминацию.
Узнав о подобных открытиях, художник Крис Милк решил воспевать виртуальную реальность как «совершенную машину увеличения эмпатии». В 2014 году Милк снял фильм виртуальной реальности «Облака над Сидрой» про двенадцатилетнюю девочку из лагеря Заатари в Иордании, где на то время проживали около восьмидесяти четырех тыс. сирийских беженцев. Зритель «знакомится» с Сидрой и проводит время с ней и её семьей, изучая лагерь. Недавно Милк привозил фильм — вместе со шлемом Oculus — на Давосский всемирный экономический форум в Швейцарии. «Эти люди, — рассказывает Милк, — не из тех, кто мог оказаться в палатке в лагере беженцев… но в один прекрасный день перенеслись туда, не выезжая из Швейцарии». По словам Милка, им стоило там «побывать». И вот почему: «Вы смотрите не сквозь экран телевизора… Вы сидите рядом с ней. Если опустите взгляд, то увидите под собой ту же землю, что и под ней. Так вы на более глубоком уровне понимаете, что она тоже человек. И чувствуете более глубокую эмпатию». Вот так просто и эффективно.
Да, технологии заслоняют нас друг от друга. Но всё будет ровно наоборот, если подойти к ним иначе. Милк снял убедительную историю, но экспериментально пока не подтверждено, что технологии погружения действительно развивают эмпатию. В этом есть сомнения. Представьте, что предлагаете кому-нибудь провести час в лагере для беженцев. Кто согласится и кто откажется? Люди, не желающие проявлять эмпатию, вообще не захотят входить в «машину эмпатии». Неравнодушных людей виртуальная реальность может сделать ещё чуточку добрее. Но вопрос в том, способна ли она на большее.
Около трёх лет назад мы с Джереми и студентами Фернандой Эррерой и Эрикой Вайц решили это выяснить. И придумали эксперимент с виртуальной реальностью, чтобы показать бездомных жителям Сан-Франциско в новом свете. С помощью Oculus Rift они наблюдали историю одного бездомного. Сначала зритель «просыпается» у себя в квартире, его выселяют и ему надо продать какую-нибудь мебель, чтобы удержаться на плаву. С этим ничего не получается, и ему приходится жить в машине. Это запрещено, его застаёт полиция и конфискует автомобиль — так он оказывается в автобусе 22. В последней сцене можно узнать о других пассажирах. Если «кликнуть» на отца с ребенком, рассказчик объяснит: «Это Рэй и его сын Итан. Мать Итана долго болела и недавно скончалась. Рэю пришлось оплачивать больничные счета, и он влез в долги. Они в списке желающих в семейный приют, и пока там не освободились места, им приходится спать в автобусе».
Мы с Джереми не сомневались, что, пройдя по пути бездомного, люди ему посочувствуют. Но больше ли с помощью виртуальной реальности, чем при традиционных методах? Чтобы это узнать, одним участникам мы показали виртуальную реальность, а другим дали прочитать ту же историю и попросили представить себе, что думал и чувствовал главный герой. Таким способом эмпатия повышается, и это подтверждено десятками исследований, а значит, у виртуальной реальности был достойный соперник.
Перед экспериментом я поспорил с Джереми, что любая низкотехнологичная альтернатива не меньше стимулирует эмпатию. Я ошибался. Сначала выяснилось, что у всех выросла эмпатия к бездомному и возникло желание пожертвовать деньги на местные приюты. Но затем мы более подробно протестировали эти порывы и заметили разницу. Мы изложили участникам план А — голосование за увеличение площади муниципального жилья в Области залива с сопутствующим незначительным повышением налогов. Все участники поддержали план. Но потом мы предложили им подписать петицию, и большинство согласившихся были из группы виртуальной реальности.
При этом технологии обеспечивают долгосрочный эффект. Спустя месяц после эксперимента участники, смотревшие видео виртуальной реальности, всё ещё хотели голосовать за проект в поддержку бездомных и не дегуманизировали их, в отличие от другой группы.
Ни я, ни Джереми не считаем виртуальную реальность совершенной машиной увеличения эмпатии. Некоторые переживания попросту невозможно показать. Мы можем усадить человека в «Отель 22» на несколько минут, но он не почувствует снедающую безнадежность застарелого голода. И всё же радует, что виртуальная реальность стимулирует любознательность и подталкивает людей испытать то, на что они не решились бы в реальности. Джереми с командой инсталлировали наш «Отель 22» в торговых центрах и музеях по всей Области залива, и его уже посмотрели тысячи человек.
В книге «Убить пересмешника» Аттикус Финч советует дочери: «Никогда не поймёшь человека, пока не посмотришь на вещи с его точки зрения… пока не влезешь в его шкуру и не походишь в ней». С распространением виртуальной реальности у миллионов людей появляется такая возможность.